На протяжении многих тысячелетий магия вызывает непреходящий интерес исследователей самим фактом своего существования. В последние годы в России средства массовой информации постоянно обращаются к магическим темам, публикуя репринтные воспроизведения магических трактатов прошлого века, предсказания астрологов, сообщения о выступлениях восточных магов, предложения о краткосрочных обучающих курсах магии различных ступеней. На головы потребителей интеллектуальной продукции обрушился небывалый водопад информации [9, 11, 12, 18, 19, 20, 36, 40].
Естественно, что в условиях такого информационного бума многие серьезные ученые стараются разобраться в сущности магических феноменов, пытаясь отделить зерна от плевел [44, 49, 51, 53, 55, 80, 82]. Отношение к магии у исследователей самое разное — от абсолютного преклонения [93, 94, 109, 110, 132, 138] до полного отрицания [10, 42, 44, 57, 58, 78, 87, 88].
Существует много определений магии, отталкивающихся именно от этого отношения. Это хорошо прослеживается на следующих примерах.
Магия [гр. mageia] — чародейство, волшебство, колдовство. Пережиток представлений, свойственных первобытному человеку, дикарю. С магией связаны всевозможные суеверия: приметы, гадания, заклинания, «чудеса». Магия является составной частью всех религиозных верований. — Словарь иностранных слов / Под ред. И.В. Лехина. 4-е изд. — М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1954.
Магия — в религиозно-мистических представлениях: совокупность действий и слов, якобы обладающих чудодейственными свойствами и способных подчинить сверхъестественные силы. — Ожегов С.И. Словарь русского языка. — М.: Русский язык, 1987.
Магия — деятельность, являющаяся результатом суеверия как теории. — Иллюстрированная история суеверий и волшебства. Сост. Леманн. — М.: Книжное дело. 1900. Репр. — Киев: Украина, 1993.
Магия — есть применение динамизированной человеческой воли к быстрому развитию живых сил природы. — Папюс. Черная и белая магия. Кн. 1. — М.: Товарищество «Клышников — Комаров и К», 1993.
Магия — это обряды, связанные с верой в способность человека сверхъестественным путем воздействовать на людей, животных, явления природы, а также на воображаемых духов и богов. — Большая советская энциклопедия. Т. 15. — М.: 1974.
Исследованиями магии занимаются те, кто в нее безоговорочно верят, и те, кто считают ее только суеверием. Но практически во всех определениях, данных магии, прослеживается одно - магия, с точки зрения исследователей, это - явление. Подчинение магом сверхъестественных сил, влияние на природу, а если действие на людей, то сверхъестественным образом, обряды, не имеющие под собой ничего, кроме суеверия - все это категории явлений, пусть невозможных, сверхъестественных, но явлений.
Магические ритуалы, магия как составная часть религии, как новая религия, достаточно хорошо исследованы [10, 44, 53, 71, 82, 87, 95, 99, 105, 130].
Магическое действие, как отмечают практически все исследователи, чаще всего состоит из следующих основных элементов:
Вера в магию, которая, как отмечают многие исследователи, возникла на заре человечества, по мере прогресса цивилизации не только не исчезает, но приобретает все более стойкий характер [39, 121,134]. На протяжении тысячелетий человек, когда оказывался на грани отчаяния, не в состоянии противостоять жизненным обстоятельствам, искал помощи сверхъестественных сил. Развитие современной науки, открывающей все новые законы, нередко перечеркивающие старые убеждения, способствует возрождению мистицизма. Магия в свете новых «научных» достижений предстает экзотическим, но прогрессивным, неординарным, а, главное, действенным способом получения знаний. К тому же фактор «запретного плода» играет весьма важную роль. Практически все религиозные конфессии предают магию анафеме [46, 90, 111, 112], тем самым признавая ее существование как явления, — разве можно проклясть то, чего нет? В представлении современных исследователей паранормальных явлений церковь, активно противодействующая магии, выглядит сдерживающим, консервативным институтом, мешающим поискам путей получения новых знаний. И отношение церкви к магии, опять-таки как к явлению, поддерживает веру в существование какой-то запретной области знаний, расширяющих границы познания, а, следовательно, и всемогущества человека.
Вера в возможности магии базируется на чудесах, демонстрируемых магами. Именно такие чудеса, называемые в настоящее время паранормальными явлениями, аномалиями, феноменами, порождают стойкую веру в сверхъестественное и стремление многих исследователей познать сущность этих феноменов, не объяснимых с точки зрения современной науки, стоящей на позициях диалектического материализма. Возникают сомнения в возможностях традиционных подходов науки, начинает создаваться новая парадигма [15, 48, 56, 70, 74, 84, 123, 124, 125]. При этом у многих исследователей даже не возникает гипотезы о возможности применения не известных им, секретных, но не мистических, а вполне материальных, прекрасно изученных магами, работающих, но эзотерических, тайных приемов реализации того или иного феномена.
Отсутствие таких специальных знаний у исследователей влияет на глубину рассмотрения сущности магии в нашем, много лет закрытом для проникновения информации обществе.
Маги, совершая какие-то магические ритуалы, применяют целый комплекс технических и психологических приемов, создавая с их помощью иллюзорные реальности. При этом маги всегда преследуют определенные цели, но, как правило, их скрывают либо искажают, а декларируют совершенно иные.
Таким образом, магия — это своеобразный коммуникационный процесс, использующий в качестве приемов коммуникации огромный спектр невербальных и вербальных кодировок передаваемой информации.
Однако сущность магических феноменов как невербальных способов усиления коммуникационных воздействий, их методологическая основа всегда оставались за границами исследований. И это понятно. Все дело в том, что исследователи принципиально не могли даже обнаружить этих всегда тщательно скрываемых методов реализации магических феноменов, принимая их как таинственную, магическую данность, проявляющую себя в особых обстоятельствах и не объяснимую с позиций современной науки. И они интерпретировали эти иллюзорные реальности именно как явления, а не как тщательно разработанный и применяемый прием коммуникации, поскольку именно тайные коммуникационные секреты магии и составляют ее великолепно закамуфлированную основу.
Исследователи часто упускали из виду то обстоятельство, что в магических ритуалах, в демонстрации магических феноменов всегда присутствуют исполнитель и наблюдатель. Тем самым любые магические действия следует рассматривать не как явление, но как процесс коммуникации. Роли, возможности и задачи, которые ставят перед собой участники коммуникационного процесса, совершенно различны. И если магию рассматривать под этим углом зрения, то многие ускользающие или необъяснимые факторы получают совершенно иной смысл и становятся понятными.
Исполнитель демонстрирует иллюзорную реальность, зная, как она создается, либо неосознанно используя какой-то магический прием. При этом своими действиями он пытается создать определенную интерпретацию происходящего, практически всегда весьма далекую от сущности демонстрируемого феномена. Если исполнитель является квалифицированным магом, он уже на интуитивном уровне находит и автоматически применяет психологические приемы суггестии, обеспечивающие необходимое ему восприятие иллюзорной реальности. При этом он осознанно или интуитивно тщательно скрывает сущность применяемых магических средств и приемов, поскольку лишь сохранение секрета, а на высшем уровне магии - создание иллюзии отсутствия всякого секрета, позволяет сохранить видимость чуда, магического феномена. Итак, в позиции исполнителя определяющими факторами создания иллюзорных реальностей обнаруживаются конкретные магические знания и тщательно охраняемая от наблюдателей сущность используемых приемов.
Наблюдатель фиксирует происходящее, получая информацию непосредственно по своим сенсорным каналам либо с помощью каких-то приборов [7, 8, 14, 45]. Обрабатывая на сознательном и подсознательном уровне эту информацию, наблюдатель создает какую-то конкретную интерпретацию фиксируемого явления. Если созданная модель восприятия происходящего не укладывается в рамки жизненного или научного опыта наблюдателя, явление классифицируется как некий аномальный феномен. Кстати, именно применение приборных методов исследования происходящего создает у наблюдателей иллюзию объективности проводимых наблюдений [48, 49, 70, 74].
В своем большинстве исследователи магических феноменов автоматически попадают в позицию наблюдателя.
Именно с этой позиции ими исследуются лишь интерпретации феноменов, то есть именно те ложные объяснения чудесных явлений, которые маг своими действиями в процессе коммуникации закладывает в восприятие происходящего со стороны наблюдателей [27, 28]. Никаких чудес маги не производят. Все чудеса интерпретируются в сознании или в подсознании наблюдателей с помощью различных суггестивных приемов. Способы суггестии, то есть внушения определенного восприятия явления, самые разные и практически не определяемые исследователями. Как правило, это не директивные внушения, опирающиеся на жизненный практический опыт наблюдателей. Именно поэтому столь трудно продемонстрировать какое-то чудо ребенку: он не имеет еще необходимого жизненного опыта для запланированной магом интерпретации происходящего в его сознании и, как правило, находит единственно верное и реальное объяснение происходящего, ускользающее от взрослых и отягощенных таким жизненным опытом наблюдателей. Возможно, именно это обстоятельство позволило сказать, что устами младенца глаголет истина.
По этой причине для исследования методологической сущности магических феноменов исследователь необходимо должен стать магом, «получить посвящение», самостоятельно овладеть магическими приемами и начать экспериментировать. Но и этого недостаточно, поскольку в своих, теперь уже осознанных, магических действиях он будет какое-то время находиться в роли исполнителя. Для исследования методологии магии необходимо занять так называемую «третью позицию», то есть отстраненно, объективно фиксировать как действия мага, известные на этом этапе исследователю, так и вызываемые этими действиями реакции наблюдателей. Только при таком подходе возможно объективное исследование самого феномена магии.
При любом другом подходе исследователь неизбежно останется либо в позиции исполнителя, либо в позиции наблюдателя. И в том, и в другом случае он никогда не сможет быть объективным исследователем.
Изучая методологические основы магии как коммуникационного процесса, необходимо расчленить все исследование на несколько параллельных этапов:
Однако, приступая к изучению магических средств и приемов, исследователь, прежде всего, натолкнется на нежелание практикующих магов раскрывать свои профессиональные секреты. Практически во всех описанных случаях исследования магических феноменов, маги, на словах выражая желание сотрудничать, оставляют своих исследователей в позиции наблюдателей и продолжают их мистифицировать, добиваясь признания своих необъяснимых исключительных способностей, что в большинстве случаев является скрытой целью проводимого магами коммуникационного процесса [57, 58, 63, 133].
Много лет назад магия как бы разделилась на два принципиально различных направления: одно из них относит магию к оккультным наукам со всеми присущими оккультизму аксессуарами, другое провозгласило развлекательный характер магии и с тех пор продолжает развиваться, как синтетический вид искусства — иллюзионизм или сценическая магия. И в том, и в другом направлениях магии, однако, принцип сохранения магического секрета остается главным, хотя в своей основе даже подход к сохранению таинства стал совершенно разным.
Магия, как оккультная наука, отрицает вообще наличие в своем арсенале таких секретных иллюзионных приемов, хотя ее представители, особенно практикующие массовые выступления, постоянно их используют. Однако все эти приемы камуфлируются специфическими заговорами, заклинаниями, магическими ритуалами, тщательно маскирующими секретную сущность демонстрируемого феномена [11, 72, 92].
Иллюзионизм является синтетическим видом искусства. Он провозглашает одним из своих принципов сохранение секрета магического феномена от зрителей. Это главное условие создания и сохранения иллюзии чуда [2, 3, 4, 5, 16, 21, 22, 23, 24]. Однако иллюзионизм, поставленный на промышленную основу, как это уже давно сделано во многих капиталистических странах, где существует развитая индустрия развлечений, исследуется и совершенствуется. Сотни инженеров, дизайнеров, талантливых изобретателей работают и творят в этой области искусства, постоянно создавая новые иллюзионные номера и аттракционы. Авторские права на разработанные устройства защищаются патентами и тщательно охраняются, пока такой аппарат приносит доход, работая в программе конкретного исполнителя [221, 183, 203, 204]. Через какое-то время секрет такого аппарата публикуется в литературе по иллюзионизму.
Следует отметить информационный голод на литературу такого рода в России: с начала 20 века в России было издано всего лишь несколько десятков книг по иллюзионизму. В это же время специализированный магазин «Магическая литература по почте» в Бирмингеме (Англия) предлагает в своих каталогах не менее десяти тысяч (!) книг по иллюзионизму ежегодно. Следует, правда, отметить, что эта фирма старается сохранить в какой-то мере секретность публикуемой информации, сообщая, что она обслуживает только частных заказчиков и не высылает магические книги по заказам публичных библиотек [192]. К тому же цены магических книг во много раз выше цен на художественную и специальную техническую литературу, что также помогает оградить эту информационную сферу от всеобщего любопытства. Однако в той же Англии любой исследователь имеет возможность получить доступ к магической информации.
Иное дело в России. Здесь таких книг просто нет, как нет и возможности с ними познакомиться. В публичных библиотеках те несколько изданных в СССР книг по иллюзионизму давно стали раритетами. Такая недоступность получения хотя бы первичных знаний в области иллюзионизма в то же время соседствует с огромным количеством оккультной магической литературы, заполнившей в последние годы прилавки книжных магазинов и лотков уличных торговцев.
Однако книги, объясняющие технические и психологические секреты магии, до сих пор остаются редкостью. Убежден, что это происходит оттого, что в мистической литературе основной объем информации относится к области фантазирования. Это замечательно, что фантазии огромного количества авторов печатаются такими большими тиражами! Полет фантазии неудержим, и вообразить можно все. Но отнюдь не все фантазии способны воплотиться в реальности. Сотворить и объяснить хотя бы один действующий фокус авторы мистических книг и апологеты «практической магии» в большинстве своем не в состоянии. Фокус от фантазии отличается тем, что он всегда реален. Фокус, который нельзя выполнить, остается фантазией. И вот поэтому книг и изданий, посвященных фокусам, так мало. Для того чтобы писать книги о технических и психологических основах магии, кроме фантазии, необходимы еще и совершенно конкретные знания, которых у мистиков, в основной их массе, просто нет и никогда не было.
Сценическая магия или иллюзионизм, как вид искусства, является синтетическим жанром. В нем можно достаточно легко отделить механическую, или, лучше сказать, инструментальную часть, от художественной части. Достичь высших ступеней мастерства можно только овладев механическими инструментами и их художественным применением.
Цель данной работы — исследовать типологию, технические и коммуникационные принципы сценической магии, для выявления ее методологических основ и систематизации базисных технических и психологических средств и приемов, используемых в магических коммуникационных актах, для достижения как промежуточных, так и конечных магических эффектов.
Для достижения поставленной цели должны быть решены следующие задачи:
Можно попытаться искать базисные основы реализации магических эффектов, расчленяя на составные части те сотни тысяч конкретных трюков, что показывают сценические маги. Но огромная, проделанная в этом случае работа приведет к ничтожному результату, поскольку во многих трюках будут обнаружены сходные технические решения.
Методически правильнее будет распределить эти тысячи трюков по нескольким достигаемым в них эффектам. При таком подходе можно будет найти и исследовать конкретные технические и психологические закономерности. Изучение методологических основ практической магии возможно при допущении, что трюков может быть множество, а эффектов лишь несколько. Подобное утверждение требует четкого определения терминов магический акт, эффект и феномен.
Например, магическим эффектом можно назвать появление или исчезновение чего-то. А конкретное появление, например, вазы с цветами будет уже феноменом или фокусом, демонстрирующим эффект появления.
На протяжении многих лет сам технический принцип выполнения конкретного трюка оставался, да и сейчас еще остается, главным содержанием большинства книг, посвященных сценической магии. В то же время многие исполнители тщательно стараются скрыть секреты своих трюков, подчас в ущерб их художественной выразительности. Для начинающих исполнителей вообще самым важным, с их точки зрения, является сокрытие секрета трюка. Разумеется, этот секрет является важнейшим фактором магии, поскольку именно непонятность происходящего и несет в себе все очарование тайны. Но, вместе с тем, этот технический секрет представляет собой лишь прием, инструмент, не более того.
В проводимых исследованиях магии автор исходит из основной предпосылки: маг не совершает ничего сверхъестественного и мистического. Все чудеса происходят в сознании зрителей. Мастерство мага заключается в искусстве интерпретации того, что он демонстрирует, и в виртуозном владении приемами коммуникации. Многие маги настойчиво привлекают к своим выступлениям мистику и таинственность, чтобы подальше увести зрителей от распознавания сущности проводимого процесса коммуникации, добиваясь в конечном итоге поставленной цели.
Классификация магических эффектов позволила выявить базисные основы тысяч трюков, описанных в специальной отечественной и зарубежной литературе. Аналитическое исследование технических и психологических приемов и средств реализации магических эффектов проводилось на основе многолетней сценической практики автора. Исследованию подвергались также магические эффекты, отдельные номера на конкурсах исполнителей и иллюзионные шоу, демонстрируемые российскими и зарубежными артистами.
В результате проделанной работы в единую систему объединены все основные принципы, применяемые в настоящее время в искусстве сценической магии. Выявление и систематизация базисных основ иллюзионизма позволила создать методику синтеза новых трюков. Систематизация базисных средств и приемов практической магии позволила разработать методику экспертизы паранормальных явлений с целью выявления возможности применения их демонстраторами приемов сценической магии. Аналитические и практические исследования позволили сформулировать коммуникативные принципы сценической магии, являющиеся основой комплексного подхода к созданию новых иллюзионных представлений.
Дальнейшим развитием этой работы будет углубленное исследование художественной стороны иллюзионизма. Здесь наиболее важным представляется выявление воздействия на образное восприятие зрителей создаваемого художественного образа с полным набором иллюзионных средств и приемов, с дизайном иллюзионной аппаратуры, с музыкальным и световым решением номера. Весьма перспективным направлением может стать исследование психологических возможностей активизации творческих процессов с помощью магических приемов.