Знаменитые трюки
«Огонек» № 39, сентябрь 1961, стр. 30–31
Дети — самые наблюдательные и самые непосредственные зрители. Они по-своему объясняют каждый фокус и тут же, в зале, высказывают свои, иногда очень смешные догадки.
Вот фокусник разбил электрическую лампочку и достал оттуда живого желтенького цыпленка. После нескольких секунд удивления в зале начинается шум.
— Этот цыпленок нейлоновый, из губки. Мама подарила мне такого на Новый год! — громко сказала девочка лет шести.
— Конечно, — уверенно подхватил мальчишка постарше, — и пищит-то он через магнитофон.
— А вообще никакого цыпленка нет. Все это мираж. Я читал, — твердо заключил подросток в форме ремесленника.
И вот ребята прибегают домой и за обедом рассказывают бабушкам, как они легко «раскрыли» все секреты фокусника и что никакое это не волшебство, а все наука и техника. Бабушки слушают и улыбаются: какие у них смышленые внучата! А вот они, бабушки, в молодости смотрели и только ахали, когда им показывали на ярмарке или в цирке людей, глотающих шпаги, или невероятных чудовищ, вроде «женщины-паука». Кое-кто, вероятно, помнит таких «сверхъестественных» женщин.
Кто не видел — расскажу.
Представьте себе лестницу, перед которой растянута толстая серая сетка-паутина. В середине ее — огромное мохнатое тело паука с женской головой. Впечатление жуткое, но мало кто из зрителей знал тогда, что секрет этого фокуса в оптической иллюзии, создаваемой системой зеркал.
Если этому фокусу удивлялись лет 40–50 тому назад, то какое ошеломляющее впечатление произвела подобная зеркальная система в середине XIX вена. Это было в Париже в 1855 году. Французский скульптор Тальрих открыл музей восковых фигур. Фигуры были в нормальный человеческий рост, и трудно было подчас отличить их от позирующих живых людей. Для большего успеха и привлечения публики Тальрих решил придумать еще какой-нибудь эффектный аттракцион. И ему повезло. В это время из Лондона приехал в Париж известный иллюзионист доктор Лин. Тальрих и Лин вместе создали знаменитый иллюзион «Отрубленная голова», в котором и были использованы впервые зеркала.
В небольшом, слабо освещенном погребе на расстоянии двух шагов от зрителей на столе лежала окровавленная голова старика с длинной бородой. Рядом на полу валялось туловище и секира, которой якобы обезглавили этого человека.
Когда дрожащие от страха зрители начинали задавать вопросы, веки старика медленно поднимались и «голова» начинала отвечать. Любопытно, что отвечала она на любом языке, что производило ошеломляющее впечатление. Успех «говорящей головы» был невероятен. Устроители этого зрелища зарабатывали огромные деньги. И вдруг фокус оказался раскрытым. Весть об этом облетела Париж в один день, и Тальрих считал, что кончились его заработки. Но народ по-прежнему валил в музей, чтобы посмеяться над человеком, столько времени разыгрывающим роль «отрубленной головы». Вот как это случилось. Однажды молодой повеса пришел в музей и решил «поразвлечься». Он стал швырять хлебными шариками в «голову». Та молчала, морщилась и, наконец, обругала обидчика. В запальчивости молодой человек выхватил пистолет, и тут же «голова» ушла в стол. Мгновенно появилась полиция, хулигана арестовали, но секрет уже был раскрыт. В чем же он состоял?
Лишь казалось, что под столом ничего нет. На самом деле между ножками находилась оригинальная зеркальная система. Зеркала прикрывали туловище человека, а голова его как бы лежала на тарелке, залитой бутафорской кровью. Надо отдать должное Тальриху, который приложил к оформлению этого иллюзиона свои недюжинные способности скульптора и художника. Роль отрубленной головы исполнял бывший моряк, корабельный кок, который за свой век объездил немало стран и знал, таким образом, несколько фраз на многих языках. Кок простаивал иногда в столе по восемнадцати часов в сутки, так как наплыв публики в музее был очень велик.
Иллюзион «Отрубленная голова» — прототип почти всех последующих оптических иллюзионов. Вслед за ним появилась «Женщина с тремя головами», «Голова, парящая в воздухе», «Тайна доктора Лина», «Живой букет» и «Женщина-паук». Фокусники широко использовали оптическую иллюзию, помещая зеркала под разными углами и в разных положениях.
В дальнейшем трюк доктора Лина стали оформлять по-разному. Появились номера «Сжигание женщины», «Тамбурин» и многие другие, исполнители которых называли себя их «создателями».
Не претендуя на роль изобретателя, я несколько лет назад вспомнил этот старый прием и сделал для летней программы номер на эстраде. На пустом столике, построенном по принципу «отрубленной головы», стояла маленькая пушка. На сцену выходили конферансье Л. Миров и М. Новицкий и объявляли мой номер. Музыка играла вступление, а я не появлялся. В недоумении оглядываясь вокруг. Миров объявлял меня вторично. Снова звучал оркестр, а меня все не было. Миров, думая, что я опаздываю, упавшим голосом начинал рассказывать обо мне, чтобы как-то протянуть время и загладить создавшуюся паузу. Но вдруг раздавался выстрел, дым застилал стоявший на сцене стол, и когда он рассеивался, я уже стоял на сцене, появившись из стола. Однажды мой ассистент зарядил пушку несколько большим количеством пороха, и мое появление из зеркального стола прошло особенно успешно. Окрыленный удачей, он зарядил в следующий раз пушку вдвое большим количеством пороха. Взрыв на этот раз сопровождался звоном разбитых зеркал. Кусок разорванной пушки пролетел мимо испуганного Мирова, а дыма было так много, что под его завесой удалось незаметно для публики убрать со сцены остатки реквизита, а мне выйти на сцену просто из-за кулис.
В своих статьях я не собираюсь раскрывать фокусы, еще никогда нигде не опубликованные, но секреты которых я знаю. Я лишь раскрываю принципы вошедших в историю номеров и тайны трюков, созданных мною. Знакомить читателя с техникой иллюзионного искусства и его содержанием — такова моя цель. Делаю это не только из-за товарищеской этики, но и потому, что знаю, как бывает обидно, когда некоторые артисты тайно перенимают с трудом придуманный номер, несколько видоизменяют его и успешно выдают за свой. Плагиат — страшный бич для артиста. Вот как пострадал от него в свое время известный иллюзионист Буатье де Кольта. Кольта сам придумывал и мастерил свои номера и никому не раскрывал их секреты. И вдруг, когда он приехал с новой программой в Америку, оказалось, что там эти иллюзионы уже демонстрировались артистом, попросту укравшим его изобретения. Неутомимый Кольта создает новый иллюзион и едет с ним в Лисабон, где имеет шумный успех. И вдруг публика перестала посещать театр. В чем же дело? Оказалось, конкуренты пробрались ночью в уборную театра, сломали ящик с реквизитом и, узнав секрет, разгласили его на другой день по всему городу. Поэтому незадолго до смерти Кольта приказал сжечь чертежи еще не раскрытых иллюзионов, о которых дошли до нас только рассказы и секреты которых так и остались неизвестными.
 |
 |
 |
| Рисунки Ю. Черепанова | ||
Опишу один из них. «Тайна» — так назывался этот номер. В центре арены ставилась обыкновенная лестница, укрепленная с боков на тросах. Кольта выходил, проделывал несколько мелких трюков, раскланивался и медленно поднимался наверх по лестнице. За несколько ступенек до конца лестницы он вдруг неожиданно исчезал. Все это происходило при полном освещении, и публика, сидящая вокруг, не видела никакого прикрытия.
Эффектные трюки Кольта, как и многих других иллюзионистов того времени, были, безусловно, связаны с достижениями науки, неизвестными широкой публике. В связи с наукой — сила иллюзионного искусства. И, пользуясь этим, иногда не только артисты, но и простые предприниматели строили нашумевшие на весь мир иллюзионные аттракционы. Достаточно вспомнить широкоизвестную «Невидимую женщину», над простым секретом которой ломал голову весь Париж. В 1786 году в старом монастыре была оборудована огромная таинственная комната. К ее потолку на четырех цепях был подвешен пустой ящик, из которого высовывалась труба. В эту трубу посетитель задавал вопросы» и глухой женский голос издалека отвечал ему. Посетители подносили к трубе любой предмет, и таинственный голос безошибочно называл его. «Чудо» продолжалось много лет, пока наконец один ученый-физик не снял с него пелену сверхъестественности. Оказалось, что это был обыкновенный рупор. «Невидимая женщина», которая называла себя Франческой, пряталась над потолком и смотрела на посетителей в дырочку сверху, называя поднесенные к трубе предметы. А ответы ее передавались через акустическую трубу, умело замаскированную в стене и идущую прямо в рупор.
В аттракционах старых времен «исчезали» лошади, автомобили и даже слоны. А один из магов создал трюк, заставив плыть по воздуху пианино вместе с пианистом. А что делали с женщинами! Их пилили, сжигали, давили, протыкали саблями и даже заживо погребали.
В погоне за сенсацией иллюзионисты иногда рисковали жизнью. Таким, по-настоящему смертельным был трюк с пулей, который просуществовал очень долго. Зрители метили пулю, вкладывали ее в ружье и стреляли в иллюзиониста, который, улыбаясь и сохраняя спокойствие, держал в руках тарелку. Артист ловко ловил пулю зубами, выплевывал ее на тарелку и показывал зрителям для сравнения. Это оказывалась та самая меченая пуля. Лондонец Эстли (начало XIX века) претендует на славу изобретения этого трюка. Шотландец Андерсон проделал этот трюк более тысячи раз, и очень удачно. Он вызывающе предлагал публике принести свое ружье и свою пулю. Одним из его приемов была быстрая замена меченой пули пулей из воска, которая расплавлялась в ружье во время выстрела. Говорят, что однажды один из зрителей потребовал не давать в руки Андерсону меченую пулю и сам зарядил ружье настоящей пулей. Андерсон не смог ее подменить. Боясь потерять свое имя, Андерсон разрешил стрелять. Он рассчитывал лишь на психику человека, который, как он надеялся, осознает, что грозит артисту. «Стреляйте!» — страшным голосом крикнул Андерсон, и зал замер. Прошло несколько секунд, и нервы зрителя не выдержали: он бросил ружье и пал ниц перед артистом, отдавшим свою жизнь в его руки.
Как видите, раньше зрители часто считали иллюзию чудом и не догадывались о ее секретах. Теперь же, когда культура и знания публики стоят на значительно более высоком уровне, эффект иллюзионов, безусловно, уменьшился. Иллюзионы кажутся лишь непонятными, труднообъяснимыми, но отнюдь не волшебными.