МЕКГОЛЬД
Мекгольд (по афишам Иванович фон Мекгольд) — фокусник-манипулятор из Митавы (ныне Елгава, Латвия), выступавший в 30-х годах XIX века. По публикациям в столичной газете «Северная пчела» демонстрировал свое мастерство в балаганах и частных домах Петербурга. В книге А. Вадимова и М. Триваса говорится также о представлениях в Германии. Его сын выступал под псевдонимом Северный Геркулес с гимнастическими номерами, в отдельных из которых могли использоваться иллюзионные технологии.
Литература:
- Р. М. Народные увеселения на Светлой неделе в 1834 в Петербурге // СПб.: Северная пчела, № 109, 16.05.1834, стр. 433–435;
- А. Г. Взгляд на балаганы // СПб.: Северная пчела, № 37, 14.02.1835, стр. 146–147;
- Вадимов А.А., Тривас М.А. От магов древности до иллюзионистов наших дней. М.: Искусство, 1979, стр. 185.
Отрывки из статьи Р. М. «Народные увеселения на Светлой неделе в 1834 в Петербурге»
Опубликовано в разделе «Смесь» в санкт-петербургской газете «Северная пчела», № 109, 16.05.1834, стр. 433–435
Стр. 433
В нынешний год на Масленице было 9 балаганов, на Светлой неделе мы видели 12, один другого больше, один другого лучше, красивее и пестрее.
Первый балаган был занят Мекгольдом, известным колдуном и волшебником...
Стр. 434
В седьмом балагане Мейер показывал фокусы; самым лучшим его фокусом была вывеска, на ней было написано:
Эммануил М. брат Механика
МОЛДУАНО
Первая строчка была написана крошечными литерами, а вторая огромнейшими, так что зеваки могли только разобрать: Молдуано, и шли к Мейеру, думая идти к Молдуано. Каков фокус? — В восьмом благане — Нина Зубаль забавлялась тоже фокусами, или лучше сказать, пародиями на Мекгольда, но весьма неудачно. — В девятом — Беккер давал тоже фокусы... но все эти три фокусника, Мейер, Герольд (Нина Зубаль тоже) и Беккер, особенно замечательны тем, что показывали не фокусы, а учили зрителей, как должно делать фокусы; у них все открыто, все видно зрителю: он видит и красную краску в графине, вместо красного вина, и двойное дно в ящичках, и двойную крышку в колпаках... Милая, простодушная доверенность к посетителю, за которую однако же не все зрители благодарны гг. фокусникам!
Все эти балаганы были расположены параллельно с бульваром, кроме Мекгольда и Лексы, коих балаганы, стоявшие на обоих концах балаганной линии, были к ней перпендикулярны.
Стр. 435
Между всеми этими балаганными артистами первое место принадлежит, по номеру и искусству, — Мекгольду. Кроме его самого с самыми занимательными и свежими фокусами, мы любовались его сыном, Геркулесом (по принятому обыкновению — Северным). Он делает все, что нам показывал Раппо, и кроме того новую штуку своего изобретения, которую он называет nec plus ultra гимнастики. Он берется одною рукою за верхушку столба, вытягивает локоть и, держась рукою за столб в параллельном к нему положении, вертится с неимоверною быстротою... Это удивительное, почти сверхъестественное, воздушное путешествие каждый раз доставляло молодому Мекгольду тысячу громких рукоплесканий. Впрочем это путешествие так сверхъестественно, что я в нем подозреваю какой-нибудь фокус.
Из книги А.А. Вадимова и М.А. Триваса «От магов древности до иллюзионистов наших дней», 1979, стр. 185
В такой обстановке русский балаганный фокусник, как бы он ни был талантлив, не мог выдвинуться. В сравнительно лучшем положении находились так называемые русские немцы, уроженцы Прибалтики. Их фамилии, звучащие по-иностранному, давали им кое-какие преимущества.
«Знаменитый Мекгольд, уроженец Митавский, именующийся в Германии на афишах русским человеком Ивановичем фон Мекгольдом», начал выступать в петербургских балаганах на пасхальной неделе 1834 года. Через год обозреватель балаганных развлечений пишет о нем в «Северной пчеле»: «Мекгольд, уже знакомый любителям замысловатых фокусов, морочит крещеный мир с проворством, достойным особого внимания. Как за ним ни глядите, а он все-таки успеет накласть вам в карман денег, в шляпу цветов, в руки кроликов, платков и всякой всячины. Что ни прикажете, все явится по единому слову фокусника-чародея».
Из другой заметки мы узнаем, что Мекгольд привешивает к губе приглашенного на сцену зрителя висячий замок, превращает вино в белую розу, показывает шарики, перебегающие из стакана в стакан… Словом, это манипулятор, отлично владеющий техникой своего искусства.
Проходит еще четыре года, и «Северная пчела» посвящает Мекгольду специальную заметку: «Все мы понимаем, что ни один из последователей Пинетти, упражняющихся в естественном волшебстве и увеселительной физике, не может сравниваться с Мекгольдом в проворстве и чистоте, с какими он делает свои фокусы… Непринужденность, с какой он морочит зрителей, удивительна… Штуки свои Мекгольд показывает на простом столике, под которым не может быть и тени помощника. Вся выгода его состоит в искусной болтовне; заслушаетесь, а он как раз и подменит вашу перчатку, платок, часы или перстень — и пошла потеха! Нечаянностям и сюрпризам нет конца…»
Из этой короткой рецензии видно, что перед нами не рядовой ремесленник, а настоящий артист. Мекгольд выступает в частных домах, но продвинуться выше ему не удается: он не рискует снять зал в центре города и добиваться приглашения на императорскую сцену или ко двору.