ДЮКЛО Арман
Арман (иногда Арманд) Дюкло — мнемотехник, выступавший в 1918 году в Киеве. Предположительно выходец из Одессы. Согласно автобиографической повести В.Б. Шкловского «Сентиментальное путешествие» (1924), Арман Дюкло работал с помощником. В фельетоне Н.А. Тэффи даже названо имя ассистента, выполнявшего также функции импресарио — Александр Павлович Рогнедов (? – 28.12.1958, Лиссабон).
Искусствовед Анатолий Миронович Смелянский (урожденный Альтшулер) в книге «Михаил Булгаков в Художественном театре» (1986) упомянул Армана Дюкло со ссылкой на воспоминания В.Б. Шкловского, однако дополнил их следующей фразой: «Ясновидящий мальчик Арман Дюкло погибнет в одной из петлюровских облав». Между тем сам Шкловский утверждал, что уже после освобождения Киева от петлюровцев встречал Армана Дюкло в Петрограде, где тот выступал перед красноармейцами. Еще дальше пошла в своих «Воспоминаниях» Н.А. Тэффи, заявившая, что Арман Дюкло дважды предсказывал будущее Ленину, но вскоре был расстрелян. Учитывая, что Тэффи покинула Россию вскоре после революции и писала мемуары в эмиграции, вряд ли стоит воспринимать ее откровения всерьез.
В заметке Я. Чернова в газете «Советское искусство» (1940) Арман Дюкло упомянут вместе с женщиной-мнемотехником Жанной Дюкло. Других подтверждающих данных о связи этих исполнителей не найдено. Только в вышеназванной книге А.М. Смелянского наряду с Арманом Дюкло говорится про некую эстрадную предсказательницу по имени Жанна. Не исключено, что артистка Жанна Дюкло использовала фамилию (псевдоним) предшественника для саморекламы.
В детективно-мистическом романе Татьяны Юрьевны Степановой «Рейтинг темного божества» фигурирует юный прорицатель Арман Дюкло, обладавший даром ясновидения. По сюжету он погиб от удара молнии 18 июня 1920 года под Севастополем по пути в ставку Главнокомандующего Вооруженных сил Юга России П.Н. Врангеля. Его прах якобы приобрел сакральное значение и стал причиной нескольких ритуальных убийств (см. главу 28 «Удар молнии»).
Литература:
- Хроника [заметка про выступления Арманда Дюкло] (на укр. яз.) // Нова Рада (Новый Совет), № 222, 26.11.1918, стр. 2;
- Анонс выступления Арманда Дюкло в Большом театре миниатюр на ул. Фундуклеевская, 5 // Нова Рада (Новый Совет), № 236, 18.12.1918, стр. 1;
- Шкловский В.Б. Сентиментальное путешествие. Л.: Атеней, 1924;
- Тэффи Н.А. Воспоминания. Париж: Лев, 1932, стр. 117–119, 124 [в 1980 году вышло репринтное издание];
- Чернов Я. Мнемонисты Греголи // Советское искусство, № 56 (726), 27.10.1940, стр. 4;
- Балановский Р. Арман Дюкло — жрец Мнемозины: из записок циркового артиста / Хочу все знать: научно-художественный сборник, сост. А. Томилин. Л.: Детская литература, 1978;
- Смелянский А.М. Михаил Булгаков в Художественном театре. М.: Искусство, 1986; 2-е издание 1989, стр. 28–29;
- Тэффи Н.А. Так жили / Составитель Д.Д. Николаев. М.: Олма-Пресс, 2002, стр. 283–285, 288 [переиздание «Воспоминаний», см. п. 2];
- Тэффи Н.А. В стране воспоминаний. Рассказы и фельетоны. 1917–1919 / Составители: С.И. Князев, М.А. Рыбаков. Киев: LP MEDIA, 2011, стр. 188–190;
- Тэффи Н.А. Собрание сочинений в 5 т. Том 5: Земная радуга: Сборник рассказов; Воспоминания / Сост. И. Владимиров. М.: Книжный Клуб Книговек, 2011, стр. 298–299, 302–303 [переиздание «Воспоминаний», см. п. 2]
- Степанова Т.Ю. Рейтинг темного божества. М.: Издательство «Э», 2016, 352 стр.
Отрывок из книги Виктора Борисовича Шкловского «Сентиментальное путешествие», 1924
Петлюровцы шли. Офицеры дрались с ними неизвестно за что, немцам было приказано мешать драке.
А Киев стоял с выбитыми окнами. В окнах чаще можно было встретить фанеру, чем стекла.
После этого Киев брали еще раз 10 всякие люди.
Пока же работали кафе, а в одном театре выступал Арманд Дюкло, предсказатель и ясновидящий.
Я был на представлении.
Он угадывал фамилии, записанные на бумажке и переданные его помощнику. Но больше интересовались все предсказаниями. Помню вопросы. Они были очень однотипны.
«Цела ли моя обстановка в Петербурге?» — спрашивали многие.
«Я вижу, да, я вижу ее, вашу обстановку, — говорил Дюкло раздельно, идя, пошатываясь, с завязанными глазами по сцене, — она цела».
Спросили один раз: «Придут ли большевики в Киев?»
Дюкло обещал, что нет.
Я его встретил потом в Петербурге, — и это было очень весело! — он служил при культпросвете одной красноармейской части в ясновидящих и получал красноармейский паек.
Я не был теперь на его представлениях и не знаю, о чем его спрашивали. Но знаю, что «дует ветер с востока, и дует ветер с запада, и замыкает ветер круг свой».
Отрывки из книги Надежды Александровны Тэффи (Лохвицкой) «Воспоминания», 1932
Стр. 117–119
Возвращаться домой нельзя. С севера Киев отрезан. Кто успел — уже уехал. Но все куда-то собираются. Все чувствуют, что оставаться надолго не придется.
Как-то при выходе из театра в вестибюле разговаривали мы с ясновидящим Арманом Дюкло. К нему подошел дежуривший у двери солдат и спросил:
— Скажите мне, господин Дюкло, скоро ли Петлюра придет?
Арман сдвинул брови, закрыл глаза.
— Петлюра… Петлюра… через три дня.
Через три дня Петлюра вошел в город.
Удивительное явление был этот Арман Дюкло.
Перед моим отъездом из Москвы я была несколько раз на его сеансах. Он отвечал очень верно на задаваемые ему вопросы.
Потом, когда мы познакомились, он признавался, что обыкновенно приступал к сеансам с различных подготовленных трюков, но потом начинал нервничать, очевидно, впадал в транс и, сам не зная почему и как, давал тот или иной ответ.
Это был совсем молодой, лет двадцати, не больше, очень бледный и худой мальчик, с красивым, утомленным лицом. Никогда не рассказывал о своем происхождении, недурно говорил по-французски.
— Я жил много-много лет тому назад. Меня звали Калиостро.
Но врал он лениво и неохотно.
Кажется, был он просто еврейским мальчиком из Одессы. Импресарио его был какой-то очень бойкий студент. Сам Арман, тихий, полусонный, не был деловым человеком и очень равнодушно относился к своим успехам.
В Москве им чрезвычайно заинтересовался Ленин и два раза вызывал его в Кремль для уяснения своей судьбы. Когда мы его расспрашивали об этих сеансах, он отвечал уклончиво:
— Не помню. Помню только, что у самого Ленина до конца успех. У других различно.
Импресарио его рассказывал, что трусил безумно, потому что видел, как на Армана «накатило», и тогда он уже не отдает себе отчета, с кем имеет дело.
— Слава богу, пронесло благополучно.
Но пронесло ненадолго. Через несколько месяцев Арман был расстрелян.
* * *Наступил последний акт киевской драмы.
Петлюра входил в город. Начались аресты и обыски.
Ночью никто не ложился. Сидели вместе, обыкновенно в квартире Мильруда. Чтобы не заснуть, играли в карты, чутко прислушивались, не идут ли. Если стук или звонок – прятали карты и деньги под стол. К нашей квартире в эти дни примкнул и Арман Дюкло.
— Нет, я не могу играть в карты. Ведь я же знаю каждую карту вперед, — объявил он.
И проигрывал три ночи подряд.
— Странно. Я был еще маленьким ребенком, и тогда уже никто не решался со мной играть…
— Да кто же с маленькими детьми в карты играет? — отвечали ему.
Тихий, полусонный, он не спорил и не смеялся. Странный был мальчик.
— Я всегда полусплю. И этот сон так истощает меня. Он выпивает все мои силы и всю мою кровь.
Бледное-бледное было его красивое лицо. Он говорил правду.
Стр. 124
В Одессу приехали ночью. Приятный сюрприз: нас заперли в вокзале и раньше утра выпустить не соглашались.
Что поделаешь!
Сложили вещи на полу, сами сели сверху и, право, чувствовали себя очень уютно. Никто в нас не стрелял, никто не обыскивал — чего еще человеку нужно?
Под утро замаячила передо мною зыбкая тень с желтым несессером в тонкой руке.
— Арман Дюкло?
— Да.
Он тоже приехал с нашим поездом. Сел около меня и стал рассказывать. Какие-то необычайно важные документы везет он в своем несессере. Ему уже предлагали за них миллион долларов, но он не выпустит их из рук.
— А по-моему, выпускайте.
— Не могу.
— Почему?
— Сам не знаю почему. Но это так истощает меня — всю жизнь держать в руках этот несессер.
Я задремала, а когда проснулась, то Армана уже не было. Он ушел, забыв у моих ног свое сокровище.
Утром открыли вокзал и выпустили нас в город. Когда носильщики укладывали на извозчиков наш багаж, несессер Армана, оказавшийся без замка, раскрылся и из него вывалился флакон «Рю де ля Пэ» и пилочка для ногтей. Больше в нем абсолютно ничего не было.
Так как Арман долго не появлялся, то мы дали объявление в газету:
«Просим ясновидящего Дюкло угадать, где его несессер».
Затем имя и адрес.
Из сборника Н.А. Тэффи «В стране воспоминаний. Рассказы и фельетоны. 1917–1919»
Составители С.И. Князев и М.А. Рыбаков, 2011, стр. 188–190
Арман Дюкло
В одном из киевских театров на днях начнутся гастроли «ясновидящего» г. Арман Дюкло.
Минувшим летом он выступал в Москве и однажды демонстрировал свое искусство в кругу артистов и писателей. Были, между прочим, Шаляпин, Тэффи, Аверченко, Lolo, весь состав драматической труппы «Эрмитажа». «Сеанс» г. Дюкло произвел на всех огромное впечатление. Дивились, ахали.
А Н.А. Тэффи даже посвятила г. Дюкло целый фельетон в журнале «Рампа и жизнь».
И вот что она пишет:
Арман Дюкло — гениальный ясновидящий, поражающий самых скептически настроенных зрителей.
Русский человек от природы недоверчив и больше всего боится быть околпаченным. Поэтому москвичи разделились на верящих в Дюкло и неверящих.
Верящие с выпученными от ужаса и благоговения глазами рассказывают о чудесах Дюкло.
— Он в Кисловодске сказал одной даме «вы завтра умрете». И что ж вы думаете: — она на другой же день и умерла!
Скептики поджимают губы, делают хитрые глаза и бесят верящих до истерики.
— Чего вы, черт вас побери, губы кривите! Пойдите, сами посмотрите!
— Знаем мы эти шутки, — отвечают скептики. — Все заранее подстроено.
— Да как же может быть подстроено, когда он Лидочке прямо сказал: «Вы думаете о вашей тетке Федосье; она в Таганроге варит варенье из дыни». Откуда всё он узнал, что тетку Федосьей зовут?
— Очень просто, навёл справки заранее.
— Да почём он знал, что Лидочка в театр придёт? Он ни ее, ни тетки не знает.
— А уж это у них всё сорганизовано.
— Да почему же он каждый вечер сотне спрашивающих даёт верные ответы?
— Это всё подкупленные, подставные фигуры.
— Да ведь я-то не подставной! А мне он вчера сказал моё: имя, фамилию, имя женщины, о которой я думаю, и город, из которого я приехал.
— Ну это просто совпадение.
— Как может быть совпадение, что я Иван Белов, приехал из Твери и о Варваре Постниковой?
— Да просто так: назвал имена и город и случайно оказалось верно. Случай — великое дело.
— Да, милый мой, — в белом бешенстве хрипит верящий, — случай, великое дело. Я считал тебя просто недалеким, а вот теперь случай открыл мне, что ты определенный кретин.
Ссорятся жены с мужьями, дети с родителями, друзья и политические единомышленники.
И каждый вечер театр полон.
Арман Дюкло не инсценирует и не обставляет своих сеансов никакой театральной торжественностью.
Естественно и просто выходят на эстраду два изящных молодых человека — Арман Дюкло и его помощник Александр Рогнедов. Помощник проходит по рядам публики, останавливается около желающего предложить вопрос и говорит:
— Мосье Дюкло! Отвечайте.
И Дюкло тотчас отвечает:
— Ваша фамилия такая-то.
Вы спрашиваете о такой-то. Отвечает определенно и ясно.
— Мария Сысоева вас не любит.
— Вы хотите купить автомобиль. Вы его купите.
— Такой-то будет освобожден через три дня.
— Ваш брат Сергей убит.
— Андрей Петров уехал от вас навсегда. Не ждите его. Ваше имя? Анна Боль.
— Вы умрёте в этом году. Ваше имя — Станислав Кош.
Ни одной ошибки в имени не было ни разу.
Верующие торжествуют. Скептики плетут ерунду, от которой самим неловко.
— Почему он угадал фамилию? Очень просто: помощник ему намекнул.
— Как так?
— Ну конечно. Помощник сказал: «отвечайте скорее», Дюкло и ответил: «Отилия Скан», Отвечайте, значит: «Отилия». Скорее — Скан.
— А почему же тогда тот другой раз сказал: «отвечайте скорее», а Дюкло ответил: «Степан Егоров».
— Ну это тоже как-нибудь там у них подстроено. За это им и деньги платят.
— Ну скажите откровенно, если вам скажут: «отвечай скорей», вы бы могли догадаться, что это значит Степан Егоров?
— Я — нет. За то мне и денег не платят. А если бы мог, так тоже платили бы.
— Тьфу!
Спорят, ссорятся и ненавидят друг друга.
Литератор Коко Эйн ходит каждый вечер в театр.
— Пока всё гладко. Но подождите, — я еще соображу, в чем здесь дело.
Актриса Мотылек-Воропайская тоже…
Каждый вечер слушает Дюкло. Она приготовила один вопрос, но задать его боится.
— Я хочу спросить: как меня зовут.
— Ну так спросите же.
— Не могу. Страшно.
Вопросы, задаваемые Дюкло, всегда однохарактерны. Ни общественных, ни политических тем не затрагивают.
Предлагает ли их дама в горностае из первого ряда, или рабочий в блузе с галерки, — они одинаковы:
— Любят ли меня?
— Увижусь ли я?
— Уеду ли я?
Всегда то же самое: взять свое маленькое человеческое счастье и уйти с ним подальше. Туда, где его не отнимут.
Да. Самому честолюбивому и самому идейному, отрешенному строителю новой жизни, как и простому каменщику, нужно «вернуться вечером домой». Зажечь свою лампу, развернуть свою книгу и улыбнуться ласковым близким глазам.
Арман Дюкло! Гениальный ясновидящий! Посмотрите хорошенько, — ведь мы еще встретим счастье и сохраним его? Иначе не может быть.
Мы такие жалкие…